Уважаемые коллеги! Уважаемый Александр Михайлович! Как Ваш сентябрьский оппонент хочу выразить удовлетворение, во-первых, Вашими двумя представленными докладами, во-вторых, Вашими комментариями, сделанными на вчерашнем заседании. У меня несколько своих комментариев.
Во-первых. Приводящие нас в шок абсолютизация наукометрии и обновлённые требования по госзаданиям − не инициатива ФАНО, а давление Минфина через ФАНО. Поэтому только глава академии может повлиять так, чтобы Минфин прекратил свое давление. Повлиять можно через главу правительства или, разумеется, через Президента страны, с которым президент РАН регулярно встречается. Указ Президента РФ, исполнением которого объясняется изменение объёмов госзаданий, направлен на повышение заработной платы научных работников, а не на увеличение количества статей.
Нормализация заработной платы научных работников критически важна в условиях, когда число исследователей сокращается, а аспирантура находится в состоянии деградации. Молодые люди не пойдут к нам, если будут видеть, как оплачивается труд выдающихся специалистов. Поэтому увеличение заработной платы научных работников – острая социальная проблема, решение которой не должно связываться с наукометрическими показателями и увеличением объёма государственных заданий.
Ещё один принципиальный вопрос, на который я хотел бы обратить внимание, связан с содержанием экспертной деятельности, осуществляемой Российской академией наук. В нашей истории были случаи, когда учёные, обладающие особым влиянием на процессы принятия решений государственного масштаба, не только решали проблемы, но и наносили огромный вред. Даже оставляя за скобками разгром генетики и кибернетики по инициативе некоторых учёных 1940-х годов, можно привести немало примеров порочных решений, имевших печальные последствия. Так, наши предшественники «пробили» проект преобразования Волги, по которому Волгу в 1950-1960-е годы перегородили плотинами ради получения электроэнергии на гидростанциях, и это вылилось в тяжёлый экологический кризис Волжского бассейна. Сотни тысяч людей, живших в прибрежных городах и селах, были переселены. Мы потеряли огромные и уникальные рыбные ресурсы, которые многократно перекрывали значимость электроэнергии на построенных гидростанциях.
В 1960-1980-е годы огромные ресурсы были затрачены на так называемую МГД-энергетику, хотя с самого начала многие специалисты понимали бесперспективность этого направления, но их голос «заглушили». На Западе это направление было быстро закрыто. Но особое упорство проявляли некоторые влиятельные ученые АН СССР. А к концу 1980-х вздорность этого направления энергетики стала ясна практически всем. В результате мы потеряли время, ресурсы и «прозевали» газотурбинную революцию. Присутствующий на нашем Общем собрании членов РАН лидер российской газотурбинной науки академик О.Н. Фаворский может это подтвердить.
Электростанции на основе парогазового цикла, предложенного еще академиком С.А. Христиановичем, с современными высокотемпературными газовыми турбинами мощностью до 500 МВт, повышают эффективность электроэнергетики до 40%. Стоимость одной газотурбинной лопатки составляет десятки тысяч долларов. Это – высочайшие технологии, которыми мы не владеем. Кстати, находящийся под санкциями Иран освоил их производство. А мы можем только собирать газовые турбины из деталей, купленных у Дженерал Электрик и Симменс. При этом газотурбинная наука у нас практически не финансируется.
Вместе с тем ни одна страна не вкладывает такие огромные ресурсы в проектирование станций, оснащённых реакторами на быстрых нейтронах, как Россия. В своем докладе о достижениях Академии наук президент РАН упомянул достижения российских ученых в этом направлении. Идея реакторов на быстрых нейтронах, конечно, красивая и даже романтическая. В них не только выделяется ядерная энергия урана-235, но и производится новое ядерное топливо плутоний из «негорючего» урана-238. Но реализация таких реакторов сопряжена с очень серьёзными проблемами, которые у нас не обсуждаются. Во-первых, это очень дорого, тем более, что урановое топливо в разы подешевело, и его хватит на более чем сто лет. Поэтому ни одна страна не тратит на «быстрые» реакторы значимые ресурсы. Во-вторых, их коммерческая реализация противоречит ограничениям на распространение ядерного оружия, потому что из полученного в них плутония, по образному выражению специалистов, уже «в гаражах» можно будет делать атомные бомбы.
Я привел несколько примеров для того, чтобы показать, что прежде, чем тратить ресурсы на масштабные проекты их необходимо подвергать тщательной, открытой и правильно организованной экспертизе с активным участием президиума и отделений РАН. Экспертная деятельность Академии наук должна заключаться не в оценках (стоящих по 5−6 тыс. руб) университетов и НИИ, а в выявлении ключевых проблем развития отечественных технологий, социально-экономического и гуманитарного развития и в организации их острых обсуждений специалистами из разных учреждений, что у нас не делается.
И, наконец, о главной проблеме социально-экономического роста России. Сегодня мы попали в замкнутый круг: все, включая Президента страны, неустанно говорят о необходимости инвестиций. Сейчас инвестиции составляют 17% ВВП (в Китае 44% ВВП, в мире в среднем 25%). Для реального экономического роста нам необходимо добавить в инвестиции 10% ВВП. Но нет никаких предпосылок для того, чтобы инвестиции выросли, потому что их рост обусловливается только платежеспособным спросом (на внутреннем и внешнем рынках) на продукцию, который на внутреннем рынке определяется оплатой труда и доходами основной части населения. А оплата труда у нас аномально занижена. Потенциальный инвестор прежде, чем вкладывать в производство, оценивает – кто купит товары, произведенные за счет планируемых инвестиций. А подавляющее большинство нашего народа не сможет их выкупить. Ведь у нас только 7% трудящихся имеют месячный доход (зарплату) более 70 тыс. руб. Поэтому платежеспособный спрос народа – главный двигатель экономики. Творец немецкого экономического чуда в послевоенной Германии Людвиг Эрхард сказал: «Платежеспособный спрос должен умеренно опережать производственные возможности».
Сюда же примыкает ещё одна проблема − соотношение цен. У нас цены на топливо и электроэнергию в разы завышены по отношению к ценам на «народные» товары (хлеб, молоко, транспорт, коммунальные расходы и т.д.), что также тормозит экономический рост.
Социально-экономические проблемы стали приоритетными, и ими должны заниматься ученые Российской академии наук всех специальностей.