Что ищут ученые в Мировом океане, как раскрыть потенциал российской науки и почему проблемы климата, недостатка ресурсов, загрязнения окружающей среды обязательно будут решены — в интервью Р.И. НИГМАТУЛИНА, доктора физико-математических наук, академика, директора Института океанологии им. П.П. Ширшова РАН изданию "Коммерсант".
— Каково нынешнее состояние областей науки, которыми вы занимаетесь,— в первую очередь, океанологии, но также и математики — царицы наук? Механики?
— Хотелось бы лучше! Причем не только сейчас — всю жизнь хотелось бы лучше.
У нас есть достижения, которыми мы гордимся; мы работаем, публикуем, нас уважают. Мы увеличили долю молодежи в нашей научной деятельности; кстати, среди них в океанологии преобладают девушки. Мы занимаемся проблемами климата, океан непосредственно влияет на него. Океан — это пищевые ресурсы, катастрофы, например цунами, зона оборонной деятельности и многое другое.
Недавно наши ученые обнаружили аномальное погружение холодных вод в море Ирмингера к востоку от Гренландии, где Гольфстрим завершает свой путь на север. А Гольфстрим очень сильно влияет на климат Европы, даже на московский климат. Для примера, в Уфе и Тюмени, находящихся в той же широтной зоне, что и Москва,— настоящая русская зима, белоснежная, не то что в столице — снег выпадает и тут же тает, потом замерзает, зимой обычно облачно и значительные перепады температур. Это влияние Гольфстрима, над которым образуются теплые воздушные массы, которые оттуда до нас доходят, а до центральных зон России иногда не доходят.
Еще есть удивительные результаты последней экспедиции в Арктику. Почему воды Карского моря, к востоку от Новой Земли, биологически бедны по сравнению с водами Баренцева моря, которое находится от Новой Земли к западу? Ведь они отделены только узкой полосой Новой Земли. И мы выяснили, что в Карское море поступает огромный объем речных вод Оби и Енисея. Эти воды не соленые и легче соленых морских вод, поэтому речные пресные воды, как толстое одеяло, покрывают соленую морскую воду, принося с собой свою — другую — биологию, которая довольно быстро выжирается. Летом именно поверхностные воды подвергаются благотворной солнечной радиации, но необходимые для образования морского фитопланктона морские биогенные элементы (в основном азот) турбулентность не успевает пробить вверх к Солнцу в "легкое и пресное одеяло" — из-за сильной стратификации вод. А раз фитопланктона образуется мало, значит, и рыбы в Карском море очень мало.
Также ученые обнаружили вызывающий беспокойство выход метана со дна восточноарктических морей. С этим сейчас разбираемся. Некоторые говорят, что таких мест много, некоторые — что их мало. Важно это выяснить, потому что, если концентрация метана в атмосфере увеличится, то парниковый эффект будет гораздо сильнее, чем от углекислого газа. К счастью, пока что его концентрация в земной атмосфере не растет. Но это тоже проблема, которая требует изучения.
Уникальная информация об изменениях климата получается из анализа мелких частиц, попадающих в океан из атмосферы или образующихся в поверхностных водах и осаждающихся на дно океана.
Наш институт — один из самых крупных в Академии наук, 1200 человек, 5 филиалов — в Санкт-Петербурге, Калининграде, Геленджике, Архангельске и Астрахани, где сосредоточены исследования на Балтийском, Черном, Каспийском и Белом морях.